1960-70. Школьные годы.
С 1959 года наша семья жила на улице 4-я Гражданская (12 минут пешком от м. "Преображенская площадь" по Зельеву переулку). Это был фактически мини-военный городок — почти десяток кирпичных пятиэтажек были отданы семьям старших офицеров центрального аппарата Минобороны. Утром, когда народ шел на работу, по улице шли колонны офицеров, в большинстве своем, полковников... Наши дома стояли небольшим отдельным городком среди огромной стройплощадки (в северную сторону строили пятиэтажки) и фактически деревни: метро "Преображенская площадь" тогда не было, до Сокольников и Семеновской была сплошная деревянная застройка. Ближайшее метро — "Сокольники" и "Сталинская" (ныне "Семеновская") С 1-го по 7-й класс я учился в школе 363, которая находилась в 5 минутах хода, в начале ул. Бойцовой. Вообще-то, это была школа не нашего микрорайона, туда нужно было идти, переходя две улицы, все наши соседи ходили в школы 386 и 380, в сторону к/т "Янтарь" (которого тоже еще не было). Наверное, мы с Серегой Соколовым (мой ближайший друг и сосед по лестничной площадке) были отданы туда, потому что в тот момент там учился мой средний брат Сергей и там же работала мама учительницей математики. Школа была самой обыкновенной, но при этом довольно сильной, особенно по математике. Достаточно сказать, что наша школьная команда регулярно и довольно успешно участвовала в районных и городских олимпиадах. И еще — получилось так, что сразу три (!) человека из нашего класса позднее оказались в самом сильном (!) классе самой отличной физмат. школы, которая находилась совсем в другом районе Москвы. Но нужно сказать пару слов о моем друге и соседе Сергее Соколовым. Он был безусловно учеником номер один в нашем классе и школе, одинаково сильным совершенно по всем предметам, в том числе входил в группу сильнейших по математике. При это он совсем не был "ботаником", зубрилой и пр. Общительный парень, в том числе и в меру драчун, один из лидеров, в том числе и по физкультуре (лыжи, футбол). Я это говорю к тому, что он бы легко смог пойти со мной в 444 школу, но к тому моменту он уже решил двигаться по военно- гуманитарной тропе. При этом у него была очень высокая работоспособность, в частности в старших классах он параллельно ходил в вечернюю физмат школу при МГУ и на курсы английского языка. После школы он поступил в ВИЯ, потом военную дипломатическую академию, в 42 года в звании полковника уволился из армии... Помимо его природных способностей нужно, конечно, отметить влияние его родителей, Галины Тихоновны и, в первую очередь, Семена Никоноровича. Хотел бы подчеркнуть, что речь идет не о том, что родители контролировали, натаскивали и пр. В первую очередь — это просто "личный" пример, беседы, споры... Из учителей хорошо помню Викторию Сергеевну (математика), Риву Михайловну (русский и литература), Александру Георгиевну (география) и Томару Сергеевну (биология). Спасибо им! В конце седьмого класса я решил перевестись в 444 физ-мат. школу, которая находилась у м. "Первомайская". Пишу "решил", потому что не помню, чтобы меня к этому как-то сильно склоняли родители. Выбор был во многом определен, тем что там уже учились некоторые знакомые ребята, а самое главное — ее за два года до этого закончил мой брат Сергей. И вообще, пример Сергея для меня был в то время очень заразительным — выбор и МИФИ (и вычислительного факультета) был на 90% предопределен тем, что там учились Сергей и его товарищи, которых я хорошо знал. Кстати, и через 20 лет сын Алеша (но переводился в школу на год раньше из 6-го в 7-й класс) принял такое же решение исключительно добровольно, хотя, конечно, мы периодически говорили с ним о пользу углубленного изучения физики и математики. К слову: как же он ревел 1 сентября 1986 года, когда вернулся после первого дня в новой школе! Это был настоящий нервный срыв после попадания в новую обстановку. Мы с ним долго беседовали и порешили "плюнуть на новую школу и вернуться в старую". Но сходить на один день, чтобы решить организационные вопросы по обратному переводу. 3 сентября о проблеме перевода в старую школу уже никто не вспоминал... Алексей начал новую самостоятельную жизнь? Уточнение: в то время было 10-летние образование, 10-й класс ? выпускной, соответствует нынешнему 11-му. Короче, весной я съездил в 444 школу, прошел там какое-то тестирование- собеседование и меня приняли.
В тот год, летом 1967 года, в школе уже было три 8-х класса и набирался еще один новый — "8г". (Кстати, браг Сергей заканчивал в 1965 году 11д! В тот год был последний выпуск 11-летней программы обучения тех лет. Конкурс в вузы был в два раза больше — было одновременно выпуск двух лет, после 11-го и 10-го класса). Но меня, в числе еще 8-ми новичков, зачислили в старый 8б класс. Игорь Арбеков, Сергей Перлов, Сергей Шапиро, других не помню. Лева Рубанов и Игорь Кауфман, кажется, пришли туда раньше, а Эдик Гохман — годом позднее. Конечно, каждый ученик считает, что именно его класс самый лучший, самый сильный и пр. Но, все же мне кажется, что наш 8б несколько выделялся из других. Это было видно и по числу "новобранцев" и по тому, что только у нас математику преподавал САМ Семен Исаакович Шварцбурд. Класс состоял, как бы из двух частей: тех кто учился в нем с начальной школы — жителей местной округи и "пришлые" из других районов. Селекция была очень простой: слабые ученики постепенно отсеивались, их заменяли ученики, поступающие в школу. В целом "новички" составляли около половины класса, причем, в среднем, более сильную. Так вот из нашего района "4-я Гражданская улица" (добираться до школы 35-40 минут!) в нашем классе было сразу 5 человек — Лева Рубанов, Саша Карабутов, Игорь Кауфман, Игорь Арбеков, и Андрей Колесов. Еще интересный факт — первые три были на год моложе остальных, Лева пришел сразу во второй класс, Саша и Игорек "перепрыгнули" год в 5-6 классах. Еще один момент: около 30 процентов моих одноклассников были по национальности евреи, Сергей Марулиди — грек. Я это упоминаю к тому, чтобы подчеркнуть, что за все годы учебы у нас в классе, да и в школе, никогда не было "национальных" проблем. По крайней мере, я этого не помню. Хотя в целом по стране обстановка была тогда не очень "здоровой" (достаточно, хотя бы вспомнить о том, что именно в июне 1967 была "семидневная" арабо-израильская война, Израиль рассматривался фактически в качестве прямого врага СССР).
В отличие о других физмат школ, которые чаще всего создавались при вузах (в том числе известная 2-я школа при МГУ), наша 444 школа находилась в ведении Академии педагогических наук. И в ней не просто был углубленный курс изучения математики — здесь отрабатывалась будущая общая методика обучения предмету. Но это мы поняли уже позднее, когда после окончания школы вышли новые учебники, где руководителем авторского коллектива был наше Семен Исаакович.
Математику вел в 8-м классе первые три четверти очень солидный мужчина - Нешков Константин Иванович. Он не был обычным учителем, он бы сотрудником Академии педагогических наук работал именно с этим классом (только с 8Б) с 4 класса! Мы потом поняли, что именно на нас отрабатывалась новая программа обучения математике, которая появилась, кажется, через год после нашего выпуска в виде учебника группы авторов, в том числе Нешкова и Швацбурда. В 4-й четверти его заменил (не знаю почему, его с тех пор в нашей школе я не видел) Семен Исаакович Шварцбурд, который вел нас до выпуска.
![]() Обычно у нас были сдвоенные уроки математики, на которых царила какая-то атмосфера трепа-посиделок. Кажется, не менее трети времени уходило на какие-то шуточки, анекдоты со стороны СА. Его любимый анекдот (рассказывался в регулярностью в один месяц): Встречаются два старых товарища. Одни несет под мышкой набитую чем-то папку. "Докторская [диссертация]?". "Нет, любительская [колбаса]". После этой фразы СИ заливался смехом. Тетради с домашними заданиями не проверялись, кажется, никогда, что послужило для меня веским поводом минимизировать эту работу. И т.д. Я хорошо помню, что в 10-м выпускном классе сами учащиеся в разговорах между собой часто говорили о том, что уроки проходят как-то не очень напряженно, неплодотворно. А ведь впереди — поступление в вузы! Но уже в институте я понял, что именно эти философские разговоры "за жизнь" научили меня предмету. Такой вот парадокс! Кстати, полный курс углубленной школьной программы по математике мы закончили в целом в 9-м классе (после него у нас были "неформальный" экзамен по предмету). В 10-м классе мы в основном занимались "тренингом" — просто решила задачки и примеры. И говорили о жизни и о том, в какой вуз лучше поступать. Решаемые нами задачки делились, как бы, на две категории — интеллектуальные (типа заданий на олимпиадах) и технические (упрощенно — решение уравнений). Соответственно, и вузы были "интеллектуальные" (Физтех, Мехмат, МИЭМ) и "технические" (МИФИ, МВТУ). Первые котировались, вторые — не очень. Много хорошего говорилось о МИЭМ, но мне кажется, что такие приоритеты в значительной мере определялись "национальным вопросом" — по понятным причинам в те времена поступать многих моим одноклассникам в вузы оборонного комплекса было почти нереально. В МГУ также "закручивали гайки" по "5-му пункту". Но уже сейчас я могу сказать точно — математическая подготовка в МИФИ была одной из самых сильных, МИЭМ — просто отдыхает...
Но, конечно, самой яркой фигурой и нашим любимцем был наш учитель физики Суражский Михаил Евсеевич. Он нас учил не столько физике, сколько жизни, морали и пр. На собственном примере. Очень эмоциональные уроки, высокая динамика. После первого его урока я вернулся домой с больно шеей: раньше я привык следить за учителем, а Михаил Евсеевич просто не мог стоять у доски — он находился в постоянном движении, перемещаясь по всему классу. Он увлекался, не следил за поведением класса, чем провоцировал буйство некоторых учеников. Типичная ситуация: посредине объяснения темы: "Кауфман — вот из класса". Игорек с обиженным видом идет в коридор, и класс затихает, зная, что будет дальше. Через пару минут раздается стук в дверь, входит Игорь и с раскаянным видом просит пустить его обратно в класс. М.Е., прерывая свое выступление, коротко говорит: "Заходи". Класс хохочет, а М.Е. возбужденно говорит: "Что вы смеетесь? Не могу же я его не пустить обратно — я объясняю материал, которого нет в учебниках?"
Учился я в школе не очень сильно, откровенно сачкуя. Класс был в целом очень сильным. Если поделить класс на три условные группы по учебе: сильные, средние и не очень сильные, то я, скорее попадал, в первую половину второй группы. Основным показателем были, конечно, математика, потом — физика. Но тех, кто одинаково успешно выступал по техническим и гуманитарным предметам было очень немного. Наверное, наибольшим универсалом (и спортсменом в том числе) был Саша Карабутов. Поступили в вузы (дневные) в первый же год, кажется, почти все. Недавно мне попались на глаза мои документы об обучении в школе. 8-й класс и четыре экзамена по неполной средней школе — откровенно слабо: тройки + четверки. Конечно, что-то можно списать на новую школу с более высокими требованиями, дополнительное время на дорогу. Однако объективные сложности были только с математикой — класс учился по особой программе и приходилось догонять их по ходу дела. Но тут дела как раз обстояли неплохо: в первых четвертях у меня были тройки, в конце года вышел на твердую четверку, в следующих классах — пятерки. Но физика, химия, а уже тем более русский и литература — тройки. Парадоксальная ситуация: наряду с углубленными курсами по математике и физике именно по этим предметам нас меньше всего контролировали. В результате, я еще в 9-м классе я перестал делать домашние задания по математике, а в 10-м и по физике. Наиболее, плодотворным временем для занятий были 15 минут, которые 11-й трамвай шел от остановки "Фортунатовская" до "7-я Парковая" — народ выходил у НИИ "Сапфир", можно было сеть и начать читать учебник и делать письменные задания. На перемене — подготовка к следующему уроку. В первой половине 10-го класса мы писали два сочинения — по обоим получил по два балла и по русскому и по литературе. Перед Новым годом кто-то из родителей пошел на родительское собрание и вернулся в шоке: "Андрей дома не занимается". Была проведена проверка моих учебников — оказалось, что половины нужных книг у меня просто нет. Со мной были проведены беседы. Я сам перепугался — впереди поступление в вуз. Через знакомых достали дефицитные пособия, в том числе "Фейнмановские лекции по физики" (у нас треть класса училась по ним!). Но через три-четыре дня испуг прошел, все пошло в целом по прежнему, книги так и остались нераскрытыми? Формально, я школу закончил весьма прилично: четыре-пять, хотя по русскому и литературе, нужно сказать честно — "натянули". В то же время для меня было некоторой неожиданностью, что я попал в десятку учеников, которые получили спецаильные грамоту за успехи в математике. Это было очень престижно. И еще я очень доволен, что прилично сдал выпускные экзамены: две четверки (сочинение и устная литература), остальные — пятерки (устная и письменная математика, физика, история, химия, английский). В целом я считаю это очень показательными: подготовка и сдача экзамена требует хорошей мобилизации. Собственно, по такой же схеме я учился и в вузе (я имею в виду - повышенная мобилизация в нужный момент). Но надо сказать, что в МИФИ я учился существенно лучше, чем в школе. Там я был в лидерах по учебе (средний бал - 4.74).
Не помню почему, но в 8-м классе, причем, кажется, только на уроках математики, я сидел на одной парте с Сергеем Пороцким — на последней парте в правом (если смотреть от учителя) углу. Наверное, это учителя придумали специально, посадив "новенького" к довольно сильному по математике ученику. В общем-то, все у нас с Сергеем было нормально, хотя он порой "доставал" меня своей манерой помогать мне: сделав раньше меня то или иное задание, он сразу начинал объяснять мне, как и что нужно делать, хотя я мог бы справиться и без его поддержки. Но основное место моего пребывания в классе — "воронья слободка", обосновавшаяся на двух последних партах в другом углу класса, слева от учителя. (Эта точка в аудитории с тех пор является моей излюбленной позицией на всех мероприятиях — кинотеатре, пресс-конференции и пр. В этой "камчатке" я провел пять лет семинарских занятий в МИФИ.) Там разместились несколько человек — Игорек Кауфман, Володя Мухин, Женя Шелехов и я (может быть еще кто-то), которые постоянно менялись местами, пересаживаясь друг с другом. Кажется, именно эта "камчатка" создавала наибольший шумовой эффект в классе, благодаря в основном Игорьку и Вове. Кстати, хотя это и звучит сегодня как-то диковато, но одно из любимых развлечений в нашем классе были "игры со сломанными стульями". Нашей классной комнатой была N 29 — второй кабинет химии. Возможно, благодаря нашим усилиями, но ее задняя часть была просто завалена обломками и составными частями стульев. Соответственно, одним из развлечений на переменах было метание этих деревянных предметов друг в друга: одна часть коллектива пряталась за задними партами, другая — за учительской кафедрой. Еще считалось хорошей шуткой собрать из запасных частей внешне пригодный стул и в нужный момент несильным ударом ноги рассыпать его под соседом... Классический вариант был реализован один раз на уроке истории, кажется, с Андреем Бескиным (кстати, это было в другой комнате, обломков хватало везде). Ему поставили такой стул, который минут через десять после начала занятий развалился и Андрей оказался на полу. После этого он отнес обломки в конец класса и взял себе другой, нормальный. Но затем учитель вызвал отвечать его к доске. За время его выступления мы опять собрали сломанный стул и незаметно (он сидел на 3-й парте от учителя!) заменили его. Когда Андрей вернулся на место, то опять оказался на полу... Конечно же, подобных историй можно вспомнить немало, рассказать о многих однокашниках: Игорьке Арбекове (любимец девушек), Оле Свибловой (одной из заводил класса, любимице мальчиков), Оле Ивановой, Вите Фогельсоне... Но сейчас хочется чуть больше вспомнить о Жене Шелехове, с которым мы довольно много времени провели за одной партой. Как я уже говорил, класс был довольно сильным по составу, но, наверное, наиболее сильными ребятами по математике и физике были Саша Карабутов, Витя Тарасов и Женя Шелехов. Женя был в общем-то типичный "ботаник" (самым сильным его предметом была физика), с минимальным участием во внеклассных мероприятиях, спортивных занятиях и пр. Он казался немного нелюдимым, хотя на самом деле он обладал очень хорошим чувством юмора и иронии, наблюдая происходившее, как бы со стороны. Я вспомнил именно о Жене именно потому, что он по модели решения задач был моей полной противоположностью. В моем представлении именно из таких людей как Женя, должны получаться великие ученые. Он был талантливым тугодумом. В жизни это выглядело следующим образом. Те задачки, которые были мне по силам, я решал обычно быстрее него, и начинал злиться на Женю, который корпел над вроде бы очевидными вещами. Но, если я сходу не мог решить задачу, то, скорее всего, и дальнейшие мои усилия были бесполезны. А Женя мог сидеть над задачей сколь угодно долго, пока не находил решения... И находил почти всегда! Каждый должен следовать своему характеру, складу ума и применять их наилучшим способом. Я никогда не завидовал Жене и не хотел быть таким же. Но я с тех пор и поныне искренне восхищаюсь им и подобными ему людьми. Потому что я на такое не способен!
Но самые главные воспоминания о школе у меня связаны с футболом. В футбол (и хоккей) я и мои друзья — соседи по дому — играли с первого класса. Но в 9-10-м классе — это был просто какой-то кошмар. Сначала мы играли на поле перед школой после уроков, потом начали играть на переменах, потом — перед уроками. Учителя просто стонали: на уроки ученики приходили с опозданием, грязные, мокрые... После звонка на перемену и слов учителя "урок окончен", класс срывался бегом в коридор. За пять минут до звонка ученики начинали копаться под партами: переобувались в кеды. Администрация пыталась закрывать школу на перемену к ключ... Во втором полугодии 10-го класса, нам дали по одному дополнительному выходному дню для "подготовки в вузы". Нам был выделен четверг — мы нагло приходили к школу и играли на виду у все по два-три часа в футбол. Костяк команды нашего класса состоял из 5-6 человек. Безусловным лидером был Саша Новичков — он уже тогда играл в юношеской команде, кажется, "Торпедо". Смотреть на него в игре было одно удовольствие — он играл в "несиловой" манере, демонстрируя виртуозную индивидуальную технику, отличное видение и взаимопонимание с партнерами. Далее шел основной костяк — Слава Ананьев, Витя Фогельсон, Игорек Арбеков, Саша Карабутов, Боря Черкасов (может быть я кого-то забыл). Затем шел игроки "среднего" класса — я, Сергей Марулиди, Сергей Травин. Но задор был настолько большой, что принять участие в игре хотели и многие откровенное слабые игроки. При этом в игре на перемене действовало простое правило — играют 12 человек (2*6), которые первыми выбегают на поле (отсюда и гонки из классных комнат). Конечно, играли все старшие классы (10-е, конечно же), но заводилой был именно наш. Кстати, регулярными были и встречи между классными командами, иногда уже "на пиво". Из других дел запомнилась поездка после 8-го класса в школьный летний лагерь на Протве (между Вереей и Можайском), поездка после 9-го — в ГДР.
Школьных историй можно вспоминать много, вот несколько из них.
В середине 10-го класса мы начали уже конкретно думать о том, куда поступать дальше. До сих пор не могу понять почему, но я в этот момент собирался поступать в военную академию им. Джержинского (ракетных войск и артиллерии, сейчас им. Петра Великого). Конечно, сказалось влияние родителей и моих друзей-соседей (а ведь мы жили фактически в среде семей старших офицеров). Но самое главное — я просто не представлял, чего сам хочу и чтобы мне хотелось в жизни в будущем. Например, я еще в 9-м классе подумывал о получении исторического образования (но путь туда мне был закрыт по причине моего безграмотности). В Академию я не поступил по счастливой случайности: меня забраковали на медкомиссии, обнаружив, что я дальтоник. Благодарен бдительным и принципиальным врачам до сих пор (родители пытались решить проблему "через знакомых", но, к счастью, безуспешно). Выбор МИФИ и факультета "Кибернетики" был совершенно случайным и определялся двумя фактами:
Первая попытка была успешной: 5+4+4+5 (математика письменная и устная, сочинение и физика). Об учебе в МИФИ — это отдельная песня. Но хотел бы отметить, что лично я вижу очень четкий водораздел "школа — после школы".
Так получилось, что дружеских связей со школьной поры у меня не осталось, основная компания — это мои студенческие друзья (в отличие от брата Сергея и сына Алеши — у них школьные компании из 444-й школы). Но последние годы мне через Интернет часто приходится контактировать с моими одноклассниками (Володя Каменецкий, Эдих Гохман, Миша Шейндлин) , которых жизнь разбросала по всем свету. И удивительная вещь — мы не встречались более тридцати лет, а кажется, что расстались только вчера... Кстати, в МИФИ я оказался в одной группе с Игорем Давыдовым, который с тех пор он — один из самых моих близких друзей. Он и его жена Лена учились в параллельных классах все той же 444-й школы.
|